4, 5, 7 и 9 июля 1962 года Мэрилин Монро провела серию откровенных бесед с журналистом Ричардом Мэриманом (Richard Meryman), которые как оказалось были ее последним интервью.
“Я прошу вас, не делайте меня смешной”
– это слова Мэрилин Монро, произнесенные в конце интервью.
Журнал LIFE опубликовал интервью в статье Ричарда Мэримана “Мэрилин Монро изливает душу” за несколько дней до смерти Мэрилин.
Серия фотоснимков во время интервью для LIFE (by Allan Grant)
Оригинал интервью в он-лайн архиве LIFE
……
“Иногда накинув пальто и шарф, без макияжа, я гуляю по магазинам, просто выхожу посмотреть на людей. Но иногда вы знаете, находятся несколько подростков, которые узнают и начинают преследовать. И я не возражаю. Я понимаю, некоторые люди хотят видеть вас реальными, не с экрана и обложек. Подростки, маленькие дети, их лица светятся. Они говорят: “Ну и дела”, и они не могут дождаться, чтобы рассказать своим друзьям. А зрелые люди подходят и говорят: “Подожди-ка, я позвоню своей жене”. Утром, уборщики, которые убирают на 57-й улице, когда я выхожу из дверей кричат, “Мэрилин, привет! Как вы себя чувствуете сегодня?” Для меня это честь, и я люблю их за это. А рабочие,когда я буду ехать,они будут свистеть. Рабочие, всегда свистят когда я иду или еду. Сначала свистят, потому что они думают: “Вау, какая хорошая девушка, блондинка” и вдруг я слышу:” Бог мой, это Мэрилин Монро”.
Давайте поговорим об актерах и режиссерах. Как правило, они не говорят, что то плохое лично мне, они говорят что то через интервью в газетах, потому что это большая игра. Я не понимаю, почему люди не могут относиться лучше друг к другу. Возьмем для примера ситуацию, о которой вы читали, когда один актер (Тони Кертис) однажды сказал, что меня целовать, как целовать Гитлера. Ну, я думаю, что это его проблема. Когда ты играешь в любовных сценах с актером, то воображение полезно.
Когда мне было пять лет я стала думать, что когда-нибудь я буду актрисой. Я любила играть. Мне не нравился мир вокруг меня, потому что он был отчасти мрачным, но я любила играть в своей комнате. Рамки моего воображения выходили за рамки дома. Некоторые из моих приемных семей , чтобы вытащить меня на улицу, звали в кино, где я готова была сидеть день и ночь. Я любила смотреть внимательно на экран, я не упускала даже малейших мелочей.
Когда мне было 11 лет, весь мир был закрыт для меня. Я просто чувствовала,что была вне этого мира. Но потом все изменилось. И даже девушки стали обращать внимания на меня, потому что они думали, “Хм,на нее будет спрос!” . Я ходила в школу две с половиной мили туда и обратно, но это было сплошное удовольствие. Мальчики свистели, махали рукой мне, а я им. Мир стал дружественным.
В то время я любила сидеть на дереве у дома. И мальчики-разносчики газет, которые меня замечали там, стали заезжать на нашу улицу чаще и оставляли нам газеты бесплатно. И семье это нравилось. Вися на дереве, как обезьяна, я собирала их всех вокруг того дерева. Но я была немного застенчива, чтобы спуститься вниз. Но однажды я спросила у мальчишек: “Могу ли я прокатиться на велосипеде?” и они ответили: “Конечно”. Тогда я спустилась, села на велосипед, и почувствовав ветер, свободу, поехала вниз по улице. А они все стояли и ждали, пока я накатаюсь. Я люблю ветер, он ласкает меня и дарит свободу. Когда мир вдруг открылся ты замечаешь, что многие люди взяли и приняли многое в тебе как должное.
Момент, когда я почувствовала, что я на самом деле стала знаменита, случился по дороге в аэропорт. Я увидела яркую вывеску , афишу фильма, где мое имя подсвечивалось яркими огоньками. Я припарковала машину и сказала: “Бог мой, кто-то, вероятно, сделал ошибку. Все это было очень странно для меня, но на студии мне сказали : “Помни, ты не звезда!”. Но мне тогда пришла в голову мысль, я должна быть звездой и люди, которые будут брать у меня интервью, они будут тепло и дружественно ко мне настроены. Кстати, о прессе, благодаря журналистам я понимала, что я звезда. Они всегда были рядом со мной дружелюбны, в отличие от женщин. Они говорили: “Ты звезда”, и я удивленно отвечала: “Звезда ???”. Потом они смотрели на меня как на сумасшедшую.
Я помню, когда я получила роль в фильме “Джентльмены предпочитают блондинок”. Джейн Рассел – была брюнеткой в этом фильме, а я была блондинкой. Она получала $ 200 000 , а я получала $ 500 долларов в неделю, и это были большие деньги для меня. Она, кстати, весьма замечательно относилась ко мне. Но тогда была одна проблема. Проблема в том, что у меня не было своей гримерки. И я сказала: “Посмотрите, в конце концов, я блондинка, и это фильм “Джентльмены предпочитают блондинок”! И мне как всегда ответили: “Помните, вы не звезда”.
Я думаю, что все актеры проходят через это. Что касается нервозности, мой учитель, Ли Страсберг, когда я сказала ему: “Я не знаю, что случилось со мной, я стала много переживать,” он ответил: “Когда вы перестаете нервничать, вы перестаете чувствовать “. Кроме того, шла борьба с застенчивостью и каждый актер более чем кто-либо, может себе это представить. Существует цензура внутри нас, которая говорит, до какой степени мы можем пойти. Я одна из самых застенчивых людей в мире. Мне действительно нужно бороться.
Как и любой творческий человек, я хотела бы немного больше иметь самоконтроля ,было бы намного легче для меня, когда режиссер говорит: “одна слеза, прямо сейчас!”, что бы одна слеза бы и выскочила. Но однажды пришли две слезы, потому что я подумала: “Как он смеет?”. Гете сказал: “Талант рождается в личной жизни”, вы знаете, это действительно так.
Я думаю, что когда ты знаменит каждая твоя слабость преувеличена. И вы не имеете права простудиться и заболеть. Кто то может быть больным и остаться дома, но актер не может. Вы знаете, никто не чувствует себя хуже, чем тот, кто болен. Я не актриса, которая появляется в студии только в целях поддержания дисциплины. Такая дисциплина не имеет ничего общего с искусством. Нет, я хотела бы стать более дисциплинированной в моей работе, но не в таких случаях. В конце концов, это не военное училище, и не завод.
Я часто опаздываю, у меня проблемы с такого рода дисциплиной. Но знаете, многие люди могут быть где то вовремя и приходя, ничего не делают, лишь будут говорить о пустяках и их жизни. Гейбл сказал обо мне: “Когда она есть, она существует! Она там, где работа.”
Я была приглашена на день рождения президента в Мэдисон-Сквер-Гарден. Когда я вышла на сцену, чтобы спеть “С Днем Рождения”, повисла тишина. И если бы я носила юбку, я бы подумала что она наверно задралась. Настолько неловкая воцарилась тишина. Я помню, что я повернулась к микрофону, подняла голову и начала петь. Тогда это было своего рода признанием.
Я считаю, что я сделала ошибку, когда встретилась там с президентом… После концерта был прием. Я была тогда с моим бывшим тестем, с Исадором Миллером. Вместо того чтобы сказать президенту: “Как вы поживаете,?” Я просто сказала: “Это мой бывший тесть, Исадор Миллер.” Ему около 75 -80 лет, и я подумала, что это будет что-то, что он будет говорить своим внукам и все такое. Я надеюсь что никто тогда это не заметил.
То, что связано со славой, может быть бременем. Истинная красота и женственность вне времени и не могут быть искусственно созданными. Я знаю то, что я скажу сейчас не понравится многим. Девушка привлекательна, только если она спонтанна и естественна. Для многих это слишком много и тяжело. Слава Богу, мы все рождаемся красивыми, сексуальными, только жаль, что так много людей теряют и презирают этот природный дар.
Я никогда не понимала концепции секс-символа. Секс-символ — это всего лишь вещь, а я ненавижу быть вещью. Но если уж быть символом, то лучше символом секса, чем чего-либо ещё.
Слава для меня это что-то мгновенное, счастье не длится долго. Слава не может жить каждый день, она действительно воодушевляет, но только временно. Известность как икра. Она конечно очень вкусная, но если вы едите ее каждый день, она вам быстро надоест.
Я не привыкла, принимать счастье как должное. Я была воспитана иначе. Я имела возможность встретиться и выйти замуж за двух лучших людей, которые встретились мне. Не думаю, что за это люди обернутся против меня. По крайней мере по доброй воли. Мне нравятся люди, но я боюсь, общественности.
Один раз казалось, что я сделала что то не то, и карьере скоро придет конец. Когда г-н Миллер был на суде в связи с игнорированием Конгресса, некоторые лица убеждали меня раскрыть имена или моя карьера будет разрушена. Я ответила, что я горжусь позицией мужа, и я поддерживаю его полностью. Суд также поддержал его. Но мне сказали тогда, что сделают так, что я больше не буду услышана.
Когда приходит конец чему то, приходит и некоторое облегчение. Все точки расставлены, и вы можете вздохнуть с облегчением – вы сделали это. Однако,придется начинать все сначала. Сейчас я живу своей работой и некоторыми отношениями с людьми. Иногда слава идет мимо, я всегда знала, что она не постоянная. Но по крайней мере это то, что я испытала, и это не то, чем я живу.”
Статья опубликована в 2009 г. сайтом marilynfan.ru©